Моим сомненьям несть числа
И на душе скребутся кошки…
Себя ты в жертву принесла
Во время пирровой дележки,
В твою разнеженную плоть
Они вцепились словно чайки,
Ломтями рвали и Господь
Смотрел на это без утайки??!
Мы поливаем грязью всех
И тем черним свои же души,
Несносных шоу и потех —
Мы жертвы, раненные в уши…
От непутевости своей
Страдаем целыми веками —
Попробуй только, кто посмей
На богоносцев с кулаками?!
Не за горами третий Рим!
Да, мы воинственны, мы — скифы,
Мы все народы покорим —
Даешь Коралловые Рифы?!
Так заливался мой сосед,
С утра употребивши шнапса,
А я не пью — мне дела нет
До наступившего коллапса…
Нет слов. Махина! В каждом четверостишии — по блестящей находке. Начиная с забытого «несть». Мало того, что возвращено к жизни это слово, а в условиях стремительного усыхания словарного запаса давать словам новую жизнь, вести свою собственную маленькую, но гордую борьбу с всепобеждающей энтропией — что может быть достойнее! Но это слово плюс ко всему ещё и мастерски использовано: у автора много сомнений, им фактически нет числа, но несмотря ни на что, автор готов все свои сомнения несть до конца.
Каждый следующий куплет только многократно усиливает восторг, вызванный предыдущим. Тут и чайка, и раненые в уши, и на богоносцев с кулаками, и рифы. Единственное, что лично у меня вызывает вопрос — смотрел на это без утайки. То есть обычно смотрит из-за угла, а тут вдруг перестал бояться, потому что — кого бояться-то? Ну и эта коварная Ч в паре чайки — утайки. Она слишком сильна и в звучании перебивает айки. Конечно, никакой утайки нет в том, что эта утайка возникла у автора от безысходности, тут и чайку из песни не выкинешь, поскольку песня — не прокуратура. А общее впечатление — мощно и красиво.